Перфекционизм. Стремление к абсолютной, исчерпывающей форме. Поиск окончательного художественного решения. Так можно описать главное качество произведений Алексеева, если позволить себе сделать характеристику краткой. Это было бы вполне в духе самого художника, предпочитающего не распространяться о своем искусстве, считающего работу над картиной вполне самодостаточным процессом, полагающего, что всякая интерпретация его произведений обречена на неудачу. Однако, поскольку комментарий к искусству по определению должен быть развернутым, необходимо действовать вопреки логике самого автора.
Заметим, во-первых, что словарь академической эстетики, который, казалось бы, наиболее подходит для того случая, когда речь идет о поиске формального совершенства, здесь не может быть использован. Причина проста. Перфекционизм картин Алексеева неузнаваем с точки зрения нормативных искусствоведческих категорий, неуловим для риторики прекрасного. То, что мы называем здесь совершенным, имеет совсем иную природу, чем красота форм старого искусства, связанного в первую очередь с идеями гуманизма. Здесь нет места для живого, для эмоционального, для человеческого. Речь идет скорее о таких свойствах изобразительного языка, которые можно было бы описать как герметичность, стерильность, условность. В этих картинах всегда торжествует дистанцированность от изображаемого предмета, и все, что Алексеев изображает, выглядит как некая отвлеченность, вечно пребывающая в себе вещь. Однако подобные качества, способные напомнить о сюрреализме Магрита и Дали, или, с другой стороны, о некоторых опытах русского авангарда, в искусстве Алексеева обретают совершенно оригинальные формы. Он не создает новых миров и не выдумывает другой реальности со своим собственным генетическим кодом, своими правилами игры и своей тематикой. Парадоксально, но искусство Алексеева целиком покоится в той действительности, которая доступна глазу. Создаваемая им форма не имеет отношения ни к художественному теоретизированию, ни к мифотворчеству, но является интеллектуальной переработкой тех зрительных впечатлений, которые непосредственно идут от реального мира и составляющих его явлений и форм.
Об интеллектуализме говорит как холодность, отрефлексированность его манеры письма, так и безупречность композиционных решений, как специфическая бесстрастность создаваемых им образов, так и гиперболизированная тектоничность отдельных элементов формы. О том, что перед нами не формулы (в филоновском понимании), а нечто пластически реальное, изначально существовавшее в действительности и взятое из нее, свидетельствует сильнейшее тактильное ощущение, которое сопутствует рассматриванию его произведений. Это ощущение, которое можно было бы с пафосом назвать откровением, есть, на наш взгляд, свидетельство того, что перед нами не просто формальные эффекты, но достигнутый художником результат обобщения реального опыта. Именно с этим абсолютным ощущением тактильности мы связываем понятие перфекционизма, о котором было заявлено в самом начале. Оно в равной степени является сутью и его тематических произведений, и пейзажей, и натюрмортных композиций.
Кандидат философских наук
Королев А.В.